Когда вспоминаешь творчество Ка-сыма Девлеткильдеева, первого национального художника Башкирии, встают строки древнего эпоса «Кузый Курпэс», обращенные к певцам-курайчам, вторящих своему героическому сказу на тростниковой флейте – курае: «Вы взойдите на высокий холм и там сядьте под зеленый дуб. Вы поведайте нам истину, от начала и до сих времен».
Касым Девлеткильдеев начал свой творческий путь с первых лет становления башкирского искусства. Его работы находятся в художественном музее в Уфе, в одном зале с полотнами Нестерова, воспевшего красоту отчего края – Башкирии Это соседство, это воссоединение имен достойно и справедливо.
Небольшие его акварели, выполненные перед лицом жизни, содержат глубокие обобщения. Их лад, пластический строй гармоничен и ясен. Краски прозрачны и легки – голубой, золотистый; зеленый, они переливаются, перетекают, образуя живые созвучия. Это цвета дальних гор, степи под весенним ветром, неба, омытого грозой. В них, в этих акварельных листах, – очарование таланта художника, который умел все сказать и все возвысить, и самый, казалось бы, обыденный мотив претворить в поэтическую мысль.
Он исходил, изъездил всю Башкирию. В далеких селениях, на старых заводах Урала находил своих героев, свои темы. Образы, созданные им, и конкретны, и многозначны, в них точность знания и «голос вечности».
«Девушка-башкирка в голубом» – сама чистота и нежность Она глядит доверчиво и серьезно. Большие темные глаза на тонко очерченном лице устремлены вдаль, будто девочка-подросток прислушивается к чему-то, будто это мгновение сейчас прервётся, и она х отова вскочить и умчаться, и скрытое движение души наполняет образ застенчивой, угловатой девочки энергией пружины, пластикой туго сжатой почки перед свершением порыва. Внутренний мир её для художника полон значения.
И в портрете башкира Ибрагима тема жизни решена как тема достоинства Плавными линиями, тонкими касаниями штриха прорисованы чуть поднятые с вопросом брови, взгляд острый, живой, сверкнувший из-под прищуренных век. Путь испытаний и бед выковал этот лик. Создавая портрет, художник словно видел перед собой тернистые пути мечтателей и провидцев, гонимых, но не сломленных. И воплотил свою веру в нравственную силу народа.
Равно и в других листах – «Башкир-охотник», «Крыльцо башкирской избы», «Цветы разные» – живёт взгляд художника, который ищет и находит красоту народной мудрости в благородстве и достоинстве человека – путь самого простого для поверхностного суждения. Во всём, что непринужденно и свободно оживает в его акварелях, чему даровал художник новую сущность, в предметах не быта – бытия! – кувшине медном на ступенях крыльца, в паласе, пламенеющем цветом зари, ключом бьёт та же сила творящей и преображающей любви.
Мир был для него един, от цветка до звезды. Ему было дано услышать и воплотить, произнести глубинную правду о духовных устоях, о началах и корнях, слагающих первооснову миросозерцания народа и человека – что есть добро и красота, истина и любовь, справедливость и свобода
Касым Девлегкильдеев жил, как творил, – ни одной фальшивой ноты. Рождённый в обедневшей дворянской семье, он был другом Габдуллы Тукая и Мажита Гафури, посвятивших ему стихи. Без средств поехал в Петербург, закончил Художественно-промышленное училище. В Академию художеств прошёл по конкурсу, но вынужден был вернуться в Уфу – по слабости здоровья. Преподавал, его любили ученики. Был одинок, тяжело, трудно жил. Интеллигент до мозга костей. Весь – на грани острия. Любил цветы и писал их в последние годы.
Он проходил по улицам Уфы – высокий, чуть согбенный, с этюдником через плечо, с полевыми цветами в руке. «Дон Кихот», -говорили о нём.
Он завещал свой путь – на вершину вечнозеленого холма, где певцы-сэсэны внимают глаголам неба и земли. (По Г Кушнеровской)